Тревожные будни - Страница 12

На 1-й Тверской-Ямской мужчина и женщина вошли во двор дома номер тринадцать. Через несколько секунд там появился и матрос. Убедившись, что двор не имеет второго выхода, он присел на корточки перед лепившей снежную бабу девочкой.

— Это твоя мама прошла? — спросил он.

Та посмотрела на него с нескрываемым превосходством.

— И вовсе не мама, а тетя Феня. Из десятой квартиры.

— Ух ты какая умница! — похвалил матрос и вышел на улицу, где его уже поджидали гимназист и рабочий.

— Это некая Феня из десятой квартиры, — сказал матрос. — Ты вот что, Саша, быстро в Знаменский. За ордером на обыск. Карлу Гертовичу доложи. А мы здесь с Иваном покараулим.

Нефедов и Орлов зашли в дворницкую, из окна которой хорошо просматривался двор. Поинтересовались, кто живет в десятой квартире.

— Непутевая одна, Фенька Морозова, — сказал дворник. — Был муж, да сбег от нее. Шляется по рынкам...

В тепле быстро прошло время. Вот на углу появился Ковалев с милиционерами. От них валил пар.

— Все в порядке. Вот только Розенталя не застал, куда-то выехал.

— Собирайся, Матвеич, — сказал Нефедов. — И жену зови. Понятыми будете. Обыск сейчас проведем у твоей жилички.

Во дворе столкнулись с подъехавшим на санях Розенталем.

— Только что узнал от дежурного, что вы здесь. Еще не начинали? — спросил комиссар и первым направился к десятой квартире.

В небольшой прокуренной комнате сидели за столом двое мужчин. Перед ними стояла початая бутылка водки, на тарелках лежали квашеная капуста, соленые огурцы, нарезанная большими кусками колбаса. Хозяйка была на кухне.

Сотрудников милиции здесь не ждали. При их появлении один из сидевших за столом попытался было сунуть руку в карман, но его остановил окрик Нефедова:

— Руки на стол!

У неизвестных отобрали пистолет и охотничий нож.

— Ну, хозяйка, и воздух у вас здесь, хоть топор вешай, — сказал Розенталь, рассматривая паспорта Морозовой и ее гостей. — А документы-то поддельные...

Обыск продолжался недолго. В прилегающей к кухне кладовке Нефедов обнаружил несколько узлов с расшитыми золотом и серебром ризами. В узлах оказалось также много церковной утвари, драгоценных камней.

— Это все или еще где спрятано? — спросил Розенталь.

— Все, — ответила хозяйка. — Правду говорю.

Ковалева посадили за составление протокола обыска и описи изъятых вещей. Милиционера послали позвонить в отделение, чтобы прислали ро́звальни.

— Передай, на себе не унести. Да и задержанных трое, — напутствовал его Нефедов.

А у кинотеатра Ханжонкова Брэдли всматривался чуть ли не в каждого прохожего, надеясь увидеть того, кто пообещал прийти сюда на свидание с ним.

Прождав более двух часов, Брэдли начал понимать, что не видать ему ни человека в заячьей шапке, ни женщины с черным крестом.

Снова осечка

Закончившийся день одарил друзей из уголовного розыска радостью успеха. Но дальнейшие события показали, что они снова напали на ложный след. Представители духовенства, осмотрев предъявленные для опознания вещи, лишь сокрушенно вздохнули:

— Сие есть не из патриаршей ризницы.

Это же подтвердили на допросе и задержанные. Они назвали церковь, которую недавно обокрали. Это соответствовало действительности.

— А вот деревянный крест из малого Николаевского дворца, — показали церковники.

— Значит, вы все-таки были в Кремле? — спросил Розенталь у арестованных.

— Были. Как только юнкеров оттуда вышибли, мы а заглянули. Ну, кой-чем попользовались...

Свою причастность к краже из патриаршей ризницы все трое категорически отрицали.

Снова потекли дни, наполненные кропотливой работой, но успеха они не приносили.

Как-то утром, когда вся бригада была в кабинете Розенталя, туда приехал гражданский комиссар Рогов. Расспрашивая сотрудников уголовного розыска о их житье-бытье, Михаил Иванович справился о здоровье жены и дочери Нефедова.

— Наверное, не каждый день отца видят? — сказал он.

— Не каждый, товарищ комиссар, — ответил Иван. — Да это еще полбеды, если бы дела шли как надо. А тут... — и он безнадежно махнул рукой. — Может, не способные мы, не за свое дело взялись? На фронт бы нам. Больше проку от нас там было бы.

Рогов пристально посмотрел на Нефедова, на остальных.

А Иван продолжал:

— Последняя надежда на список, составленный Бояром, — тоже не оправдалась. Правда, двое остались непроверенными — братья Полежаевы. Да как же их проверишь, если они из Москвы в неизвестном направлении отбыли? Вот и выходит, что бригада завела все дело в тупик.

Когда Нефедов замолчал и посмотрел на комиссара, тот заговорил не сразу. Он прошелся по кабинету и спокойно произнес:

— Это никуда не годится, что у вас такое настроение. Враг только того и ждет, чтобы в наших рядах возникла паника, появилось неверие в свои силы. Но мы обязаны развеять в прах его надежды на хотя бы малейший успех. То же самое должен сказать и о данном случае. Не вам рассказывать, какой вой подняли наши враги по поводу кражи в Кремле. Святые отцы, а вместе с ними и члены, как говорится, почившей в бозе Государственной думы шлют запрос за запросом, выражая свое недовольство действиями по розыску воров. Так что же, и мне прикажете караул кричать, на фронт проситься? А здесь разве не фронт? Знаю, трудно вам. Не хватает знаний, опыта. Но все это со временем придет. Зато есть у вас то, чего нет у многих наших старых специалистов сыска. Вы Лейста знаете? — вдруг спросил он.

— Еще бы! — воскликнул Ковалев. — Он ведет следствие по краже из ризницы.

— Точнее, вел следствие. Не далее как вчера мы были вынуждены арестовать его и двух других юристов — Гугеля и Подгайского. Эта компания пообещала некоей Вере Беридзе освободить ее брата, арестованного за спекуляцию золотом. Конечно, за взятку. 15 тысяч рублей она им вручила через адвоката Грина и столько же должна была принести после выхода брата на свободу.